«Вера — невероятная, но она — замужем!»
Несколько лет назад молдавский бойз-бэнд «O-Zone» столь же стремительно, сколь и сенсационно, взлетел на музыкальный олимп. Вся Европа распевала их хит «Dragostea Din Tei». Потом трио распалось: его лидер Дан Балан уехал в Америку. Четыре года о нем практически ничего не было слышно, а когда мир основательно подзабыл о музыканте, он решил напомнить о себе. Сейчас его песни вновь на вершинах мировых чартов, а дуэт с Верой Брежневой породил волну слухов о личной жизни певца.
Прошедший год стал для Дана Балана сверхуспешным. Песни «Chica Bomb», «Justify Sex» и дуэт с первой красавицей нашей эстрады Верой Брежневой — «Лепестками слез» — заняли первые строчки российских радиочартов, а сам певец стал хедлайнером церемонии вручения музыкальной премии «Муз-ТВ» — для артиста, только начавшего свою сольную карьеру, достижения внушительные. Его имя до сих пор связывают с названием бывшей группы — пока о ней говорят почти в каждом интервью, которое дает Балан. «Кстати, мало кто знает, что «Озонов» было два, — рассказывает Дан. — Мы пели совсем другие песни. В Молдове нас очень любили».
Как подавляющее большинство музыкантов, первую свою команду Балан собрал еще в школе. Называлась она ни много ни мало «Император». «Играли мы, конечно, совсем не по-императорски, — смеется артист. — Потом я еще писал музыку в стиле с неудобоваримым названием «дум-готик-металл». Каждая песня длилась по 12 минут, там были хоралы, какие-то инфернальные звуки — в общем, музыка не для всех. Я тогда учился в юридическом университете и однажды понял, что больше не могу каждый день до двух ночи репетировать, а с утра идти на лекции. Пришло время выбирать, кем же я все-таки буду: юристом или музыкантом. Я выбрал второе, о чем ни капли не жалею». Родители Дана выбор сына не одобрили. Отец, Михай Балан, дипломат по профессии, не понимал, как можно бросить такой престижный вуз и заняться музыкой. Мать — известная в Молдавии телеведущая Людмила Балан — хоть и работала много лет в сфере развлекательного телевидения, надеялась, что ее сын не станет связывать свою жизнь с шоу-бизнесом. «В детстве меня отдали в музыкальную школу — я играл на аккордеоне. Но тогда были другие реалии: Кишинев являлся благополучным советским городом, да и семья у меня была далеко не бедная, отец часто ездил в командировки, мама вообще легенда телевидения. Долгое время она вела молдавский аналог передачи «Спокойной ночи, малыши!», и вся республика называла ее не иначе как «танти Лудмила» — тетя Люда. Родители, конечно, видели, что музыка меня интересует (я начал писать ее еще в 10 лет), но и подумать не могли, что она станет моей профессией. Тем более что сообщил я им о своем выборе в 1997 году, когда ни одной эстрадной звезды в Молдове еще не было и музыкантом можно было быть, либо играя в симфоническом оркестре за 10 долларов в неделю, либо на свадьбах. И тот и другой варианты означали в итоге нищенство и голодную смерть. И тут я сообщаю им, что оставляю ради музыки престижный юридический университет, в который только что поступил. Конечно, у них был шок!» Но Дан все-таки настоял на своем. Довольно быстро поняв, что мрачная группа, которая может в лучшем случае собрать сотню зрителей в каком-нибудь захудалом клубе, это не то, чего он хочет, Дан распустил музыкантов и решил создать свой бойз-бэнд — тогда подобные команды были на волне популярности. «Первый состав «Озона» пользовался огромным успехом в Молдове, альбомы продавались влет, мы объездили с гастролями всю страну. Но дальше дело не пошло, а мне очень хотелось, чтобы о нас узнали за пределами страны». Завоевание Европы музыкант решил начать с соседней Румынии. Дан распустил группу, написал новые песни, провел кастинг (выбрал из нескольких сотен претендентов двух молодых и симпатичных парней) и наконец явил публике новый «O-Zone». «Я записал альбом, снял клип, дело оставалось за малым: надо было сделать так, чтобы румынские музыкальные боссы посмотрели мой материал. Я знал, что крупные звукозаписывающие компании получают тонны демо-кассет каждый день и шансы на то, что из этой кучи выберут и послушают именно мой диск, — ничтожно малы. И я пошел на хитрость: попросил свою маму, невероятно эффектную женщину, отдать диск в руки менеджеру. Не сомневался, что он обязательно заинтересуется, что за музыку пишет такая красотка. Так и получилось. Обман, конечно, быстро раскрылся, но материал был настолько хорош, что это уже не имело никакого значения: мы начали работать с этой компанией». А вскоре Дан написал знаменитую «Dragostea Din Tei», которая 12 недель продержалась на первом месте в европейском хит-параде, и даже сейчас, десять с лишним лет спустя, все еще звучит на многих танцевальных площадках Европы. Молодые люди из Кишинева в одночасье стали европейскими звездами со всеми соответствующими атрибутами: плотным гастрольным графиком, визжащими фанатками и небывалыми продажами альбомов. Дан отнесся к ажиотажу вокруг своих песен на удивление спокойно. «За несколько лет до этого я уже получил мощную прививку против звездности. Предыдущий «Озон» был очень популярен в Молдове, нас встречали восторженными воплями повсюду, куда бы мы ни приехали. Мне было 19 лет, и я решил, что отныне все, к чему я прикоснусь, будет автоматически превращаться в золото. Телефон в моей квартире звонил днем и ночью, на автоответчике каждый день скапливалось по сто пятьдесят сообщений от поклонниц. Но после того, как я объявил, что распускаю группу и беру тайм-аут, звонки быстро сошли на нет. Я, честно говоря, был в шоке от того, как мало времени понадобилось, чтобы меня забыли. Но с тех пор очень спокойно отношусь и к успехам, и к неудачам». Двум другим участникам популярного трио — Арсению и Раду — пришлось гораздо тяжелее. Они были совсем неопытными, молодыми артистами (Арсений попал в группу, не успев даже окончить школу), и результат был вполне ожидаемым. «Это классическая ситуация: продюсер берет обычного школьника, через два года тот становится международной звездой, и все девичьи визги «Я тебя обожаю!» принимает только на свой счет, не думая о том, что львиная доля заслуги в этом — продюсерская. В группе начались конфликты. Я бы не хотел, чтобы кто-то думал, что развал «Озона» — это исключительно вина Арсения и Раду, мое несколько раздутое продюсерское эго тоже сыграло роль, но так или иначе после семи лет существования группы «Озон» не стало».
Расставшись с группой, Дан решил, что пришло время немного отдохнуть. Он уехал в Лос-Анджелес, где два с лишним года писал рок-альбом. «Я с детства мечтал записать альбом, похожий по звуку на то, что делают мои кумиры — группа «Metallica». Писал я его для души и продавать не планировал, потому что понимал — от меня ждут совсем другой музыки». Осуществив мечту и набравшись сил, Дан вернулся на поп-сцену уже сольным исполнителем. Не прошло и двух лет, как его имя вновь замелькало в чартах, а дуэт с Верой Брежневой породил волну слухов о личной жизни музыканта. «Я долго смеялся, когда читал в желтой прессе, что мы с Верой за время работы над песней «Лепестками слез» чуть ли не поженились. Чушь! Вера — невероятно красивая женщина, приятный человек, но она замужем, а для меня это святое. Не говоря уже о том, что мы и виделись-то всего несколько раз, в основном пересылали друг другу запись наших голосов по Интернету. Правда, во время работы над клипом нам пришлось поработать вместе. Обычно на съемочной площадке я все контролирую: работу режиссера, оператора, даже монтирую иногда сам. А тут вдруг попадаю на съемки своего же клипа, где командует другой человек, тем более женщина. «Дан, ты неправильно стоишь, ну-ка встань как-нибудь по-другому!» Забавные были ощущения». Жениться в ближайшее время Балан не собирается не только на Брежневой, но и вообще на ком бы то ни было. Работы у певца столько, что о любви он рассказывает исключительно в прошедшем времени. «Самая большая любовь в моей жизни случилась, когда мне было всего 16 лет. Мы учились в одном классе, нравились друг другу, но объясниться так и не успели — моего папу назначили послом Молдовы в Израиле. Я не помню, как собирался, как прощался с друзьями… Очнулся уже в Тель-Авиве. Там все говорили только на иврите, в крайнем случае по-английски. Мне с моим русским, румынским и французским даже словечком не с кем было перекинуться. Первые два месяца почти не выходил из дома, страдал и сочинял грустные песни…» На каникулы Дан вернулся в Кишинев, и началось самое волшебное лето в его жизни.
«Мы всем классом рванули на море, в Румынию. Представьте — лето, море, горы, друзья и любимая девушка… Мы с ней наконец объяснились, и у нас начался красивый роман. Но каникулы закончились, и меня охватило еще большее отчаяние — теперь я уезжал не только от друзей, но и от любимой. Мы переписывались и перезванивались, два раза в год встречались. В 18 лет я окончил школу и вернулся в Кишинев. Но почти сразу стал надолго уезжать в Румынию работать. Она опять меня ждала, но, увы, отношения постепенно изжили себя: мы расстались…» В своей квартире в самом центре Нью-Йорка Дан живет один. «Манхэттен был выбран сразу, как только я понял, что хочу остаться в этом городе. Свою машину в Нью-Йорке иметь невыгодно и даже глупо, все ездят на такси. Чтобы не тратить на передвижения по городу много времени, я поселился в центре. В итоге каждое утро вижу из окна своей квартиры на двадцать пятом этаже одно из самых высоких и красивых зданий в мире — Эмпайр-стейт-билдинг. Окна от пола до потолка позволяют наблюдать за городом, сидя на диване в гостиной и даже лежа в кровати». Впрочем, рабочий график у Дана сейчас настолько плотный, что в своей любимой квартире на Манхэттене за прошедший год он провел от силы пять месяцев. По словам музыканта, он — человек мира. «Я успел пожить в Молдове, Румынии, Израиле, США… Везде чувствую себя хорошо: в Италии и России, куда приезжаю работать, в Греции, где сейчас живут мои родители. Но странно: места, где я ощущал бы себя по-настоящему дома, пока нет. Может быть, время не пришло…»
